И все равно Курц должен был и двигаться, и стрелять очень быстро. Если ему каким-то образом удастся выбраться живым из заварухи, которая поднимется в столовой, он должен будет удостовериться в том, что Гонзага мертв – этой цели послужит еще одна пуля в голову, – и только после этого Курцу предстояло озаботиться тем, как покинуть имение. Наилучшим вариантом был бы тот самый лимузин, на котором они прибыли, хотя даже эта тяжелая машина не смогла бы разбить главные металлические ворота. Но Курц хорошо изучил сделанные с вертолета фотографии. Он помнил расположение всех служебных дорог и дополнительных выездов из крепости. В ней должно было остаться более дюжины охранников на территории, мониторы теленаблюдения, джипы, патрулирующие ближние подступы, но все будут растеряны, не готовы к тому, чтобы стрелять в личный лимузин Гонзаги. Они не могут ожидать, что кто-то попытается прорваться из поместья наружу. У Курца, даже если он будет ранен, все равно останется шанс. Пусть ничтожный, очень малый, но останется.

Нет, никакого шанса не будет, – тут же одернул он себя. Эмилио Гонзага был одним из людей, занимавших в Западном Нью-Йорке достаточно твердое положение: как-никак глава собственного подсемейства. Однако каким бы незначительным, по общеамериканским меркам, ни был бизнес банды из Буффало, Пять семейств – по-настоящему влиятельные главари нью-йоркской преступности – не собирались сидеть сложа руки и позволять кому бы то ни было убивать своих золотых парней. Они сделали бы все возможное, для того чтобы восстановить баланс боли во вселенной. Даже если Джо Курцу удастся сегодня перебить всех до единого обитателей поместья Гонзаги и уйти невредимым, мафия все равно узнает, кто это сделал, и разыщет его, пусть даже ей придется потратить на это двадцать лет. Джо Курц может считать себя мертвым с того самого мгновения, когда он поднимет руку на Эмилио Гонзагу.

C'est la vie,[37]– произнес про себя Курц и вынужден был совершить усилие, чтобы не улыбнуться. Он не хотел сейчас делать ничего такого, что могло бы заставить Мики Ки снова обратить на него больше внимания, чем нужно. Курц почувствовал, что его голову покинули все прочие мысли, что он весь сделался воплощением настороженности, что ему в кровь хлынул адреналин, что все его существо полностью подчинилось одной цели.

Мики Ки допил последние капли из своего стакана с газировкой. На секунду Курц испугался было, что он уже утолил жажду, но Ки все еще хотел пить. Он сохранял бдительность и держал стакан в левой руке, но все равно был недостаточно бдительным, и Курц хорошо это ощущал. Ки в очередной раз двинулся через комнату, направляясь к бару.

Курц мысленно репетировал свои действия до тех пор, пока не пришел к убеждению, что в реальности сможет сделать все, не тратя ни доли секунды на размышления или подготовку. На то, чтобы убить Ки, потребуется пять секунд, но было совершенно необходимо успеть выхватить у него «беретту», прежде чем труп упадет на пол. Курц должен будет сбросить предохранитель до того, как повернется к застигнутым врасплох телохранителям, увлеченным мыльной оперой…

Мики Ки сделал еще шаг и оказался в пределах досягаемости.

В кармане Джо Курца зазвонил сотовый телефон.

Ки замер на месте и отступил на шаг; его рука метнулась под мышку, к кобуре. Курц выдохнул воздух, который успел набрать в грудь, предупреждающе поднял палец, напоминая Ки, что он безоружен, и поднес телефон к уху. В сложившейся ситуации он не мог сделать ничего иного.

– Джо? – Он не помнил, чтобы Арлена когда-либо разговаривала таким встревоженным тоном.

– В чем дело?

– С Рэйчел случилась беда.

– Что-что? – Курцу требовалось время, чтобы выйти из того состояния, в которое он ввел себя во время мысленной подготовки. Едва ли не все его сознание и нервы были сосредоточены на том, что предстояло сделать через несколько секунд: застрелить телохранителей, ворваться в столовую и навести мушку «беретты» на жирную рыбью рожу Эмилио Гонзаги. – Что? – еще раз повторил он.

– Рэйчел. Она в больнице. Она тяжело ранена.

– Что вы такое говорите? Откуда вы знаете?

– Помните Гэйл, сестру Алана? Она медсестра в окружной больнице. Если помните, она была знакома с Сэм. Так вот, она только что мне позвонила. Рэйчел привезли к ним сегодня утром, около девяти часов.

– Рафферти избил ее? – спросил Курц. Мики Ки и прочие наблюдали за ним с нескрываемым интересом. Марко облизывал губы с таким видом, будто пытался понять, поможет ему трещинка в губе пережить ближайший час или, напротив, погубит его.

– Нет. Они попали в автомобильную катастрофу на Кенсингтонской автостраде. Дональд Рафферти был пьян. Гэйл говорит, что у него сломана рука и, возможно, сотрясение мозга, но с ним все будет в порядке. А вот Рэйчел действительно плохо.

– Насколько плохо? – Курц слышал свой собственный голос, который доносился до него как будто издалека, может быть, за несколько миль.

– Они пока еще не знают. Рэйчел сразу забрали в операционную, и она до сих пор находится там. Гэйл сказала, что ей удаляют селезенку и одну почку. Все станет окончательно ясно в ближайшие час-полтора.

Курц ничего не сказал. Его глаза застлала красная пелена, а в ушах раздавался мощный гул, похожий на звук несущегося совсем рядом поезда.

– Джо?

– Да, – отозвался он. Курц понял, что если не заставит себя расслабиться, то в следующую секунду раздавит маленький аппаратик.

– Это не все, – сказала Арлена. – Есть кое-что похуже. – Курц молча ждал продолжения.

– Когда Рэйчел вытащили из автомобиля, она была в сознании. Медики со «Скорой помощи» всю дорогу разговаривали с нею, чтобы она не лишилась чувств. Она сказала им, что убежала из дому минувшей ночью и что ее отчим погнался за нею, нашел ее около центральной автобусной станции Буффало и заставил сесть в автомобиль и что она убежала, потому что он безостановочно пил и пытался ее изнасиловать.

Курц щелкнул выключателем, сложил телефон и аккуратно засунул его в нагрудный карман пиджака.

– Или чё случилось? – поинтересовался Мики Ки. – Пролетел на большой ставке или чего еще, мистер Говард из Рэйфорда? Какой-то Рафферти не по-хорошему наезжает на твоих телок?

Полностью игнорируя Ки и двух других телохранителей, оттолкнув протянутые руки, пытавшиеся его остановить, Курц встал, пересек вестибюль и вошел в столовую, чтобы забрать Анжелину Фарино Феррару и как можно скорее убраться отсюда ко всем чертям.

– Вы хотели видеть нас, капитан?

– Садитесь, – сказал Хансен.

Детективы Брубэйкер и Майерс переглянулись и лишь потом опустились на стулья. Капитан Миллуорт не раз вызывал их к себе в кабинет, но еще ни разу не предлагал им сесть.

Хансен вышел из-за своего стола, присел на краешек и протянул Брубэйкеру фотографию Джона Веллингтона Фрирса.